Весна 1946 г. выдалась засушливая, а зима перед этим стояла холодная, малоснежная. Летом обрушилась сильная засуха. Крестьяне в Молдавии, на Украине, в Центральном Черноземье, Нижнем Поволжье, Приморском крае безнадежно смотрели на погибающие посевы, трескавшуюся, пересохшую землю... Вот одно из множества писем в ЦК ВКП(б): Голод охватывает все большее количество сельского населения. Необычайно высокий рост смертности даже по сравнению с 1945 г., когда была эпидемия тифа. Основной причиной высокой смертности является дистрофия. Крестьяне большинства районов Молдавии употребляют в пищу трупы павших животных. За последнее время имеются случаи людоедства. Среди населения растут эмигрантские на- строения. В Молдавии вымерло 200 тысяч человек. И хотя считают, что в целом по стране погибло не менее 1 млн. человек, следует признать — это минимально возможная цифра. Почему? Все согласны, что по масштабам и остроте данная трагедия превзошла 1921 г. В 1946-1947 гг. посевы погибли на площади в несколько миллионов гектаров, а средняя по стране урожайность составила 4 ц/га. Кроме того, пало 2—3 млн. голов крупного рогатого скота, овец, коз, свиней. Ищем причины. Иногда можно услышать, что голод — следствие войны. В какой-то мере это верно: к 1945 г. на Украине, в Белоруссии и других регионах страны из- за падения материально-технической оснащенности сельского хозяйства до уровня начала 30-х годов приходилось вручную вскапывать землю, сеять; посевные площади сократились на четверть. Между тем в 1945 г. только колхозы собрали 34 млн. тонн зерна, а в 1946 г. — 28 млн. (в 1940 г. — 76 млн. тонн). С другой стороны, иногда утверждают, что по сравнению с 1921 г. в 1946 г. валовые сборы увеличились в полтора раза. Значит... Однако мы забыли о самой засухе?! Не спеши и попробуй уяснить значения следующих фактов: 1) там, где сеяли по зяби и в нормальные сроки, даже несмотря на засуху, посевы не погибли; 2) не хватало агрономов — всего один на 14 колхозов; 3) в ряде районов, не охваченных засухой, урожайность достигла 5,8 ц/га (Западная Сибирь), но и этот скудный урожай своевременно не собрали. Ссылки же на войну вряд ли обоснованны — до революции и урожайность была выше, и техника полностью отсутствовала, а убирали «в срок и без потерь». Почему, как ты думаешь? •ОБРАТИ ВНИМАНИЕ. Вот что считал Сталин: «Ссылка на так называемые объективные условия не имеет оправдания... А что это значит? Это значит, что ответственность за наши прорывы и недостатки ложится отныне на девять десятых не на "объективные" условия, а на нас самих, и только на нас». Кстати, а как Сталин реагировал на голод? Отмену карточек отложил на год, снизил нормы выдачи хлеба, повысил цены на продукты, отпускаемые по карточкам, сократил количество лиц, централизованно снабжавшихся хлебом, приказал вывезти за границу 2,3 млн. тонн зерна. Относится это к делу или нет — решать тебе. Советские историки-аграрники полагали, что влияние войны и засухи «усугубилось еще и низким уровнем земледелия в большинстве экономических районов страны». А может быть, наоборот? Почему уровень-то низкий? А если сравнить? И что это значит — «низкий уровень земле- делия»? По сравнению с чем? Вполне допустимо сопоставление с другим послевоенным периодом — двадцатыми годами. А вот еще данные: надои от одной колхозной коровы как в 1940 г., так и в 1953 г. не превышали 1017 кг; ежегодный прирост сельскохозяйственной продукции в 1950—1953 гг. составил 1,6%; валовая продукция сельского хозяйства в 1953 г. равнялась показателю 1928 г., а на душу населения i 1950-1953 гг. приходилось всей 94% объема сельскохозяйственной производства 1926—1928 гг.; между тем в сельском хозяйстве в 1953 г. насчитывалось 744 тыс. тракторов, 424 тыс. автомобилей, 338 тыс. комбайнов. ® ОБРАТИ ВНИМАНИЕ, ПОДУМАЙ! Если за четверть века «героической борьбы и труда» колхозная корова дает молока столько же, сколько хорошая коза (40% колхозов имели надои ниже 800 кг в год), а оснащенная техникой советская деревня едва вытягивает на дореволюционный уровень, то, вероятно, дело не в войне и засухах? Тем более что с 1928 по 1940 г. войн на территории СССР не происходило. Получается как в сказке об Алисе в Зазеркалье — «приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте». Как изменить это положение? Ответ, казалось бы, лежит на поверхности, если сравнить несколько цифр (в сопоставимых ценах): за 1929—1952 гг. капиталовложения в тяжелую промышленность и транспорт составили 560 млрд. рублей, в легкую — 74 млрд., в сельское хозяйство — 94 млрд. рублей. Ты скажешь, что такое хозяйствование абсурдно. Сталин же, наоборот, полагал, что здесь проявляется закон социалистической экономики, строящейся на опережающем развитии тяжелой промышленности. Вот и подумай над связями и пропорциями между тремя отраслями экономики. Сторонники колхозного строя и сейчас предлагают исправить положение путем роста капиталовложений в сельское хозяйство. Поможет ли это сделать колхозную систему эффективной? Вероятно, ты помнишь, почему и для чего Сталин и его окружение в 30-е годы выбрали колхозную форму организации сельского хозяйства? Достаточно посмотреть, что давало государство деревне. Вот основные показатели, а ты делай выводы: • в начале 50-х годов автомашины имели 44% колхозов, собственные двигатели — 30%, были обеспечены электроэнергией 15% колхозов; • в целом по стране комбайнами убиралась половина посевов зер- новых, в нечерноземных областях России, центральных районах, на северо-западе — 15%; • механизация работ по пахоте составляла 92%, по посеву зерно- вых — 60-75%. И это все? Нет, мы же помним самое главное — кадры! Итак, продолжим: • в 1946 г. среди председателей колхозов с начальным образова- нием — 91%, являлись «малограмотными» 5,5%; через пять лет малограмотных не стало, начальное образование было у 88% председателей, остальные имели образование среднее, незаконченное высшее и высшее; • и в 1946 г., и в 1951 г. 40% председателей работали в своей должности менее одного года; • в 1950 г. 7% колхозов имели агрономов, 4% — зоотехников, 17% — ветеринаров; • в 1952 г. 91% колхозных бухгалтеров были с начальным или незаконченным средним образованием. Что государство забирало из деревни и каким образом, тебе должно быть в общих чертах известно. Однако производство — это еще не все. В социалистической системе не менее важно «заготовить» произведенное, т. е. сосредоточить его в государственных закромах. Принцип заготовок — с каждого гектара пашни — был установлен еще в 1940 г. Февральский (1947 г.) пленум ЦК ВКП(б) особо подчеркнул «эффективность этой политики». • ОБРАТИ ВНИМАНИЕ. В чем суть такой «политики»? В том, что берут, «заготавливают» не с той площади, на которой посеяно, а с той, которая вообще имелась в хозяйстве, — под «пашню» определяли не только луга и пастбища, но и овраги, болотины и прочие неудобья. Государство ориентировало на более полное использование земли, но... получалось сверхобложение. Кроме того, инструкция Совета Министров СССР, выпущенная в 1947 г., запрещала «пользоваться данными о фактическом намолоте урожая в колхозах, так как это занижает действительную урожайность». Ты еще раз перечитай инструкцию. Здесь нет опечатки. Инструкция на самом деле предписывает: нельзя пользоваться фактическими (т. е. действительными) данными, потому что они занижают... «действительную урожайность»! Но это же совершеннейшая глупость?! Почему же? Помнишь, мы когда-то говорили о разрыве между биологи- ческой (т. е. возможной) и амбарной (реальной) урожайностью? С 1933 г. считали лишь биологическую урожайность, полагая ее — действительной. В итоге такого «двойного счета» удавалось «увеличивать» валовые сборы на 40%. Колхозы сдавали по заготовкам и семенной хлеб, и часть урожая, собранного колхозниками на приусадебных участках. Сдавали не только излишек, но и значительную долю необходимого продукта, в том числе подлежащего распре- делению по трудодням. В целом половина валового сбора зерна шла на оплату работ МТС и в счет обязательных поставок государству; треть — на внутриколхозные расходы, остальное — для распределения по трудодням. Кроме зерновых, колхозы в начале 50-х годов сдавали почти 60% произведенного мяса, молока, яиц. Поскольку производство 1 центнера зерна обходилось колхозу в 50 рублей, 1 центнера картофеля — 40 рублей, а заготовительные цены, по которым государство «покупало» продукцию у колхозов, равнялись соответственно 7 и 5 рублям (по большинству продуктов эти цены покрывали от 5 до 25% затрат колхозов), то придется нам согласиться с выводами советского экономиста 70-х годов: «Государственные заготовки в значительной степени носили характер не эквивалентного обмена, а налогового обложения натурой». Ты помнишь, когда в истории нашей страны применялась подобная система эксплуатации? Во времена военного коммунизма. А раньше, еще раньше? Наряду с натуральным обложением существовало и денежное. Государство собирало с колхозников сельхозналог. На его оплату, на другие платежи уходило до 20% денежных доходов крестьянства. Плюс к этому крестьянин был обязан сдавать государству по твердым ценам часть продукции, произведенной в личном хозяйстве (цифры см. в следующем пункте). Дело доходило до очередного абсурда: чтобы сдать, например, обязательный налог по маслу, крестьянин отправлялся в город, что-то продавал, на эти деньги там же в городе покупал масло и сдавал его по налогу. Этот «кругооборот масла» (и не только его) отражался и на официальных показателях потребления, роста товарооборота, которые по меньшей мере удваивались (опять «хитрости статистики»!). •ОБРАТИ ВНИМАНИЕ. Таким образом, существовала не просто разверстка по колхозам и отдельным хозяйствам. Речь идет фактически о государственном барщинном хозяйстве, строящемся на эксплуатации колхоза — соседской общины. У тебя есть возражения? Тогда аргументируй их. Учти, что крестьяне выполняли не только полевую барщину, но и другие повинности. Государство централизованно проводило «оргнаборы» трудоспособных колхозников на постоянную работу в промышленности (примерно 600 тысяч человек в год). Ежегодно народнохозяйственные планы устанавливали задания по использованию колхозников (несколько миллионов человек) на сезонных работах: лесозаготовках, торфоразработках, дорожном строительстве. Как ты знаешь, в XVIII веке Радищев, поставивший этот во- прос, отвечал: «То, чего отнять не можем — воздух, один только воздух». Однако за два века кое-что изменилось: между крестьянином и государством не было помещика, церкви. Советское же государство достаточно четко фиксировало количество барщинных дней (трудодней) в году и, что удивительно, оплачивало их. В 1942 г. вводится и вплоть до 1953 г. сохраняется повышенный на 30—50% годовой минимум трудодней: 100-150 по различным районам страны. Он должен был вырабатываться в периоды сева, уборки и т. п. Трудоспособные колхозники, не выполнившие в течение года обязательного минимума трудодней, считались выбывшими из колхоза и лишались приусадебного участка. В конце 40-х годов в это число попадал каждый шестой колхозник. Летом 1948 г. принят указ Президиума Верховного Совета СССР «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни». Одного этого названия могло хватить, чтобы вогнать человека в дрожь. Но зачем Сталину такие колхозы? Кое-что тебе уже известно. А теперь подумай над цифрами: удельный вес доходов от работы в колхозе в совокупном доходе крестьянской семьи равнялся 20% по деньгам и 40% по зерну. Все продукты питания (кроме хлеба) колхозники получали из подсобного хозяйства. В 1935 г. Сталин объяснял: «Одной лишь свободы далеко еще не достаточно... Характерная особенность нашей революции состоит в том, что она дала народу не только свободу ...но и возможность зажиточной и культурной жизни. Вот почему жить стало у нас весело». «Тезисы к пятилетнему плану по сельскому хозяйству», конкретизируя указания вождя, предполагали к 1950 г. довести выдачу хлеба на каждый трудодень в среднем до 5 кг и выше. В начале 50-х годов на трудодень выдавали в среднем по 1,6 кг зерна и 1,6 руб. Но мы уже выяснили, что главный доход крестьяне имели не от колхоза. А вот что они потребляли (см. табл. 20). На основе этой таблицы сравни уровни потребления продуктов до создания колхозов и в последующие годы. Планируемая экономика. «Без нас они не смогут найти штаны и понесут еду мимо рта» — так иронизировал «вечный узник» О. Бланки над теми, кто хотел еще в XIX веке все регламентировать в будущем коммунистическом обществе. Прошло сто лет — это будущее настало... В начале 50-х годов объективное исчерпание старых целей общественного производства, выполнение (по мнению руководства страны) основных задач индустриализации, растущие потребности населения обусловливали необходимость решения проблемы повышения благосостояния народа. Второстепенных целей — для «населения» — не стало. Отсюда (а почему еще?) — потребность в новом характере планирования, фактически означавшая отказ от директивного централизованного планирования. Ты же понимаешь, что из Центра невозможно предусмотреть, сколько понадобится через два года конкретных платьев. За модой не угонишься, если, ко- нечно, не одеть всех в одинаковые пальто булыжного цвета. Знать это может лишь потребитель, регулировать — только рынок. Естественно, отказ от планирования означает не только отстранение от экономической власти (или не так, подумай над этим). В 1936 г. было 18 наркоматов, в 1940 г. — 40, через семь лет — 50 министерств лишь союзного значения. Аппарат управления уже перед войной вырос почти до 7 млн. человек и уменьшаться не желал. Регламентация становилась все более мелочной и всепроникающей. А тут еще неурожай 1946 г. Правительство принимает поста- новление «О расширении посевных площадей и повышении урожайности зерновых культур и особенно яровой пшеницы в восточных районах СССР». Хорошее название. Простое и ясное. По каждой из 19 областей Сибири и Казахстана на три ближайших года все расписано: сколько сеять, какой урожай собирать и т.д. Отдельно — приказ: завезти до 1 октября 1947 г. в восточные районы страны для продажи колхозам 125 тонн гвоздей, специально «для строительства зерносушилок». Ты не знаешь, как жить дальше? Тебе поможет Февральский (1947 г.) пленум ЦК ВКП(б), который приказывает: «Обеспечить повсеместное соблюдение пахоты на 20—22 сантиметра». Из Краснодарского крайкома ВКП(б) требуют в августе 1947 г.: «По всем районам 10 сентября ровно в 6.00 включить в работу все сеялки на посев озимых». А тем временем Совет Министров каждой области в отдельности спускает план посева по каждой культуре. Но какой парадокс (парадокс ли?): в результате этой многогранной деятельности колхозы собирают все меньше и меньше зерна. В 1937 г. — 87 млн. тонн, в 1940 г. — 76 млн., в 1950 г. — 66 млн. тонн. При этом средняя урожайность в 1945-1950 гг. — 6 ц/га. План же — в 2,5 раза больше. Почти 60% колхозов в 1949 г. имеют доход менее 50 тыс. рублей в год. К тому же учти, что средняя задолженность в расчете на один колхоз равнялась 24 тыс. рублей. Допустим, если бы сняли с колхозов мелочную опеку и жесткое руководство Центра, стали бы они «процветать», как ты считаешь? В публикациях официальных советских историков можно встретить и такое утверждение: да, колхозная система функционировала плохо, имелись колоссальные издержки и недостатки, но благодаря усиленной эксплуатации деревни удалось создать мощную тяжелую промышленность. Сравни показатели табл. 21 и сделай выводы о правомерности подобного заявления. При этом, по официальным данным, темпы прироста национального дохода в 1945—1950 гг. равнялись 14,6% в год, по альтернативным показателям прироста не было, а наблюдалось падение—ежегодно 0,6%. Мы уже видели, к чему приводит централизованное планирование, строящееся на единстве государственной власти и государственной собственности. Будучи монопольным собственником средств производства, государство с помощью планирования пытается ликвидировать анархию производства. Однако экономическое и внеэкономическое насилие, направленное на преодоление хаоса, вызывает еще больший хаос, порождает неплановое планирование. Давление, осуществляемое «организующим и планирующим» Центром, неизбежно имеет в качестве своей неотъемлемой части террор, обеспечивающий Систему рабочей силой и предотвращающий взрывы недовольства. В лагерях и других местах лишения свободы в разные периоды находилось до 7—8 млн. человек, занятых в различных отраслях производства. Это был сектор лагерной экономики. Если добавить 72 млн. прикрепленных к земле крестьян (1950 г.), то получится, что почти половина нашей экономики строилась на прямом внеэкономическом принуждении — наименее эффективном способе организации хозяйства из всех известных истории. Это и самая примитивная форма существования общества. •ОБРАТИ ВНИМАНИЕ. Именно в силу низкого уровня самоорганизации такое общество может подвергаться планированию, проникающему во все сферы — от производства до частной жизни, тормозящему развитие общества, стабилизирующему низкий уровень самосознания его членов. Поскольку все контролируется государством и от него исходит, то придется согласиться с М. А. Бакуниным, предупреждавшим еще в XIX веке: Никакая диктатура не может иметь другой цели, кроме увековечения себя, и она способна породить и воспитать в народе, сносящем ее, только рабство... Всякое государство, не исключая и народного, есть ярмо и, с одной стороны, порождает деспотизм, а с другой — рабство... По теории г-на Маркса народ должен укреплять и усилить [государство] и в этом виде передать его в полное распоряжение своих благодетелей, опекунов, учителей — начальников коммунистической партии. Они сосредоточат бразды правления в сильной руке, потому что невежественный народ требует весьма сильного попечения, создадут единый госбанк, сосредоточивающий в своих руках все торгово-промышленное, земледельческое и даже научное производство, а массу народа разделят на две армии: промышленную и землепашественную под непосредственной командою государственных инженеров, которые составят новое привилегированное научно-политическое сословие. Как, похоже на СССР? Замени «госбанк» на ЦК и Совет Министров, а «научно-политическое сословие» — просто на политическое (столь нам знакомая «бюрократия») и вряд ли найдешь существенные отличия. Какие главные качества и цели раба в такой системе? По мнению выдающегося английского экономиста XVIII века А. Смита, «человек, который не в состоянии приобретать никакой собственности, не может иметь иных интересов, кроме как есть побольше и работать поменьше». Лучшие умы человечества в XVIII—XIX веках осудили сверх- централизованную государственную экономику, да и все пути ее совершенствования, до сих пор отстаиваемые коммунистами.