В 1959 г. комиссия конгресса США отметила, что решающее значение в соревновании с социализмом имеет не объем производства, не количество выпускаемого металла и т. п., а прогресс науки. С этого момента общие расходы на науку в США резко возросли и достигли в 1970 г. 30 млрд. долларов (в 1939 г. — 0,5 млрд.). • ОБРАТИ ВНИМАНИЕ. В СССР с конца 60-х годов, напро- тив, наблюдается относительное сокращение затрат на научные исследования и разработки. Можешь предположить — почему? Какие последствия это повлечет? Выяснилось, что на новом этапе развития главной ценностью становится информация, поставляемая наукой и обрабатываемая ЭВМ 3-го и 4-го поколений. Поэтому многие социологи на Западе заговорили о начинающейся смене «индустриального общества» обществом «информационным» — с новыми целями, новой структурой, новыми принципами существования. Тогда надеялись, что новыми целями станут информация и наука, человек и мораль, а производство займет подчиненное положение. В целом человечество из состояния альтернативного выбора (т. е. выбора одной из двух взаимоисключающих возможностей) перейдет к множественному выбору взаимо- дополняющих путей и вариантов развития. От какого наследства мы могли бы отказаться? Ты, вероятно, понимаешь, что в политической, экономической и социальной сферах мешало развитию нашего общества. Не противоречит ли всему, что мы узнали, такой факт: после смерти Сталина золотой запас СССР составлял 2049 тонн — больше, чем когда бы то ни было! Так, следует ли отказываться от экономической модели, которую сохранил Хрущев? Для сравнения: золотой запас США в начале 50-х годов 22 тысячи тонн. В 1965 г. госдепартамент США подготовил доклад «СССР спотыкается в экономическом соревновании с США». Вот некоторые выводы: Нынешняя экономическая система, существующая в СССР, еще менее пригодна, чем прежде предполагалось, для решения сложных задач современной экономической жизни (почему'!). Прирост ВНП упал... и стал примерно равен приросту ВНП США, но поскольку экономика США по своему объему в два раза больше, то абсолютный разрыв между двумя странами не сокращается, а увеличивается на 60 млрд. долларов. На это обрати особое внимание. Дело в том, что обычно в советской и постсоветской историографии начало «увеличения разрыва» относят ко второй половине 70-х годов. Эти вопросы должно было решить новое руководство страны. За 50 лет советской власти так и не удалось выработать механизм смены и преемственности руководства. Каждый новый правитель критиковал или даже осуждал своего предшественника. «Законность» занятия «престола» обеспечивалась тем, что новый лидер провозглашал себя непосредственным продолжателем «дела Ленина». «Народ и партия едины»?! Средний возраст послехрущевского руководства перевалил за 60 лет. Люди в таком возрасте революций не делают и чудес в политике не совершают. Но кадры — опытные, закалка — еще сталинская. Их первые действия ты легко оценишь: в магазинах «выбросили» продукты, о которых население давно забыло; ликвидированы совнархозы; отменено деление парторганизаций на городские и сельские; министерства вернули в Москву; отправили на пенсию Лысенко и реабилитировали генетику; колхозникам возвратили «отрезки» приусадебных участков; повысили размеры пенсий и минимальной заработной платы; увеличили закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию; ввели еще несколько празд- ничных дней. Как должны были отреагировать на все это жители страны? ...А руководство занялось дележом власти. Леонид Ильич устраивается поудобнее. Человека, предполо- жившего в 1964 г., что Брежнев удержится у власти восемнадцать лет, подняли бы на смех. Казалось, трудно отыскать «более временную фигуру», чем Леонид Ильич. Его в аппарате ЦК считали слабаком, называли балериной, которой каждый вертит, как хочет. Он и сам вроде бы робел на той высоте, куда его занесло. А между тем в 1966 г. восстановили должность генерального секретаря ЦК, упраздненную в 30-е годы. Брежнев часто звонил в области и республики. Спрашивал о трудностях, советовался. На заседаниях политбюро никогда первым не выступал. Выслушает всех и, если согласия нет, предложит: «Надо, товарищи, этот вопрос подработать, а потом вернемся к нему». Теоретика из себя не строил и, вычеркивая из подготовленных для него речей цитаты «классиков», приговаривал: «Ну кто поверит, что Брежнев читал Маркса? Пишите для меня проще». Однако Леонид Ильич пребывал в уверенности, что экономику (особенно — сельское хозяйство), военные вопросы и кадры знает отлично. Тут с ним спорить было бессмысленно. Без диктаторских замашек и претензий, веселый и общительный, простой и доступный, предсказуемый и понятный. Хоккей и охоту любит, читать — не очень... Он вполне устроил секретарский корпус партии. Армия и ВПК (Д. Ф. Устинов — давний приятель генсека) безоговорочно поддержали нового «Ильича». Этого не учли «железный Шурик» — член политбюро А. Н. Шелепин и его «комсомольцы» из КГБ и МВД. Они откровенно рвались к власти, не скрывая своих просталинских симпатий: твердая рука и порядок, классовый подход к мировым проблемам, курс на мировую революцию. Может, это и не очень пугало, но никому не хотелось иметь над собой нового Хозяина. Все хотели пожить без потрясений. И «все» сплотились вокруг Брежнева, который постепенно, с оглядкой убрал «комсомольцев» — кого назначил послом, кого отправил в провинцию. Во главе КГБ вместо Семичастного генсек поставил своего верного соратника Ю. В. Андропова, сделав его еще и кандидатом в члены политбюро. «Железный Шурик» остался один, засуетился, однако перспектив у него не было. Брежнев со временем избавился от всех участников заговора и к концу 60-х годов везде имел «своих» людей. Среди них — глава МВД генерал Н. А. Щелоков. Бесхарактерный человек, он станет одной из наиболее скандальных политических фигур 70-х — начала 80-х годов. Важный, но спорный вывод. Некоторые советологи полагают, что после хрущевского периода личной власти наступила эпоха непосредственного господства этакратии, представленной треугольником власти, внутри которого удобно расположился всех устраивавший Брежнев. Так ли это? Пытаясь осуществить «программу развернутого строительства коммунизма», Хрущев начал с «малого». Он решил сделать государственную собственность, переименовав ее в «общенародную», не просто господствующей, а единственной (монопольной) формой собственности в стране. Как? Да очень просто — превращая колхозы в совхозы, обрезая приусадебные участки, обобществляя личный скот населения. К середине 60-х годов наступил предел. Эта достаточно примитивная — как одноклеточное гигантское существо — экономическая система утрачивала последние шансы на выживание (ты сумеешь это опровергнуть?). Что было? Сам «объем» такого «одноклеточного организма» делал его неуправляемым из одного центра. В 50-е годы экономика базировалась на трех — пяти крупных отраслях, на ограниченном числе важнейших видов продукции, производство и распределение которых можно было физически контролировать из Центра. В 60-е годы ассортимент выпускаемой продукции расширился, углубилась специализация, возникли отрасли, производящие продукцию постоянно обновляющегося набора. Если ты вспомнишь об НТР, то сумеешь назвать эти отрасли. Данная система — не плод «революционного творчества масс», «руководящей деятельности партии», она — итог объективных экономических процессов. Поэтому само развитие требовало изменений. Что решили предпринять? Документы реформы готовились еще при Хрущеве. Его отставка ничего не изменила. Непосредственно подготовкой реформы руководил А. Н. Косыгин, который осенью 1965 г. на пленуме ЦК КПСС сделал доклад «Об улучшении управления промышленностью, совер- шенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства». Прежде всего ликвидировались совнархозы с их территориальным принципом. Создавалась система отраслевых министерств союзного и союзно-республиканского уровня. На министерства возлагалась ответственность за развитие промыш- ленности, обеспечение народного хозяйства сырьем, удовлетворение потребностей населения и т.д. • ОБРАТИ ВНИМАНИЕ. Именно министерства стали руководить предприятиями, осуществлять планирование основных показателей, число которых сократили в несколько десятков раз. Ранее главнейшим показателем выступал вал, т. е. общий объем продукции, выраженный в рублях (хотя сохранялись и натуральные показатели). В этот объем включались затраты на сырье, топливо и т.д. Планирование строилось от достигнутого уровня — предприятие не могло получить план ниже уровня предыдущей пятилетки. Производительность труда исчислялась просто: валовой показатель производства делился на количество рабочих. Чем это плохо? А ты подумай, вспомни о двойном счете и хитростях отечественной статистики. Теперь основным показателем работы предприятий и мини- стерств становился объем реализованной продукции. Упор делался на экономические методы хозяйствования, предполагалась реформа цен. Для стимулирования рабочих предусматривалась выплата 13-й заработной платы в конце года, создавались фонды — социально-культурный, жилищного строи- тельства, поощрения. Что в итоге получилось? Долгое время считалось, что реформа сразу же дала большой эффект, позднее «задушенный бюрократией». Если это так, то достаточно вновь «улучшить управление производством», «убрать бюрократические барьеры», и страна расцветет. Попробуем проанализировать экономические показатели: общий прирост производства за пятилетие (в %). Как же так?! Рост производства больше всего в сельском хозяйстве, где не проводилась реформа! •ОБРАТИ ВНИМАНИЕ. По условиям реформы, новый главный показатель — объем реализованной продукции. Еще один — прибыль. Но реализация — следующая стадия продвижения «вала» к потребителю. Если мало произвели, то откуда взять большую реализацию и прибыль? Поскольку в стране никакого рынка не было (лишь он может определить истинную стоимость), а цены устанавливались произвольно и централизованно, то предприятия ради прибыли пошли по самому легкому пути. Они «накручивали» затраты (себестоимость своей продукции). Затраты плюс прибыль — это и есть оптовая цена. Оказалось, что проще повышать цену, чем снижать затраты. В итоге рост цен в машиностроении за 1966— 1970 гг. составил 33% (в предыдущее пятилетие — 18%). Отсюда — «эффективность реформы». А «отец реформы» — глава правительства СССР А. Н. Косыгин разъяснял: при подготовке (слово-то какое!) новых оптовых цен надо исходить из необходимости возмещения всем предприятиям издержек производства и получения ими прибыли. Итак, проблемы управления, экономические стимулы мы разобрали. Перейдем к «самостоятельности предприятий». Реальные хозяева — министерства — опутали предприятия постоянно растущим числом показателей, требовали отчета ежеквартально, ежемесячно. Особого стимула к увеличению производства у предприятий не было: сделаешь больше — на следующий год запланируют еще больше. Кто себе враг?! Но как же тогда платить зарплату? Очень просто. Фонд за- работной платы (как и прочие фонды) устанавливает министерство путем умножения количества работников предприятия на среднюю в отрасли зарплату (планируемую «сверху»). Как видишь, фонд заработной платы вовсе не связан с результатами труда, с его производительностью (ты берешься объяснить данный абсурд и его последствия?). Понятно, каким категориям «трудящихся» это выгодно? Если при такой системе ты, как директор предприятия, добиваешься снижения затрат, выгоняешь лодырей, за счет чего надеешься повысить зарплату тем, кто работает в полную силу, то ошибаешься. Объясни почему. Более того, тебе выгодно держать на предприятии пьяниц, лодырей, прогульщиков. Им за прогулы, больничные листы и т. п. платят из других фондов, а сэкономленные при этом деньги действительно могут пойти на стимулирование тех, кто по-настоящему трудится. СССР не был исключением в своих попытках реформировать Систему. Волна преобразований охватила весь социалистический лагерь. По целому ряду причин (которые известны тебе из курса всеобщей истории) к середине 60-х годов Чехословакия переживала жесточайший кризис. Брежнев санкционировал смену консервативного руководства Компартии Чехословакии. Ее возглавил А.Дубчек — один из сторонников реформ. Окруженные консерваторами, под бдительным советским контролем, Дубчек и его сторонники начали подготовку к съезду партии, на котором собирались кардинально обновить верхние эшелоны власти. О. Шик. об экономической реформе. «Мы прекрасно понимали, что речь идет о создании условий, которые позволят функционировать рыночному механизму. Необходимо было ввести рыночные цены и все предприятия поставить в условия конкуренции». Предполагался отказ от советской модели, но не принималась и западная. Надеялись на третий путь — сочетание рынка и плана. Из программы действий КПЧ: переход к рыночному механизму и самоуправлению предприятий в сочетании с планом; демократизация общества и разрешение дискуссий в партии; полная свобода слова, печати. А. Дубчек настаивал: критика ошибок не должна вести к критике всей партии. Из чехословацких газет 1968 г.: «Способна ли вообще компартия преобразовать себя из военно- бюрократической организации в гражданскую партию?.. Руководящая роль компартии ... является совершенно неприемлемым способом политической жизни ... Русский марксизм остается деформацией идеалов Маркса и в своем нынешнем виде неприемлем для европейского социализма, социализма с человеческим лицом». О. Шик о политической стороне реформ: «Мы поняли, что только плюрализм политической жизни создает предпосылки для того, чтобы общественное развитие уже никогда не могло быть возвращено к диктату коммунистической партийной бюрократии ... Впервые после 1948 г. наш народ был с нами... Возникло чувство, что мы все сможем». Весной 1968 г. бурлили крупные студенческие центры всего мира. Самые яркие события разыгрались в мае в столице Франции. Париж оказался рассеченным баррикадами... «Великий отказ». Черные и красные флаги над Сорбонной. Стены университетских зданий покрыты лозунгами. Подумай над ними: «Мы отвергаем университет и общество», «Каждый должен иметь право высказаться», «С пролетариатом, но не всегда с Марксом», «Будем бороться против сексуального отчуждения трудящихся», «Запрещается запрещать», «Будьте реалистами, требуйте невозможного». Тебя вдохновляют эти призывы? Чем можно объяснить их? Студенты выступили с Великим отказом от общества. Вырвались от него на баррикады и... Полиция применила дубинки и слезоточивый газ, штурмуя студенческие городки... Сотни арестованных, раненые... В ответ поднялась почти вся страна. 10 миллионов человек (каждый четвертый француз!) заявили, что сыты по горло генералом де Голлем и его режимом опеки. Студенческие лидеры уговаривали коммунистов взять власть. ФКП отказалась! Если ты помнишь события из курса всеобщей истории, то сумеешь оценить шансы на взятие и удержание власти коммунистами. Однако подумай: возможно, «зрелость пролетариата и его партии» (как и любой другой) проявляется именно в умении отказаться от власти? •ОБРАТИ ВНИМАНИЕ. Интересно, почему во Франции угроза гражданской войны исчезла столь же мгновенно, как и появилась? Некоторые исследователи утверждают, что сработали демократические традиции, институты, обеспечившие правовое решение проблем. Именно эти институты вынудили де Голля уйти в отставку. Генерал, который считал, что уступать можно только смерти или стихийному бедствию, подчинился демократии. Иногда полагают, что демократия есть власть народа, власть большинства. Но так ли это? Может быть, стоит согласиться с тем, что демократия — это всего лишь система гарантий (всеобщие выборы, представительная власть), обеспечивающих защиту общества от тирании (одного лица или большинства) и сводящих к минимуму ущерб, наносимый некомпетентностью правителя. Попробуй это опровергнуть. Опыт России — у тебя перед глазами. США: крах «великого общества»? Президент США Л.Джон- сон, сменивший на этом посту Дж. Кеннеди, в середине 60-х го- дов имел очень высокий рейтинг популярности. Его идеи создания «великого общества» на основе государственной помощи в борьбе с бедностью, реформ избирательной системы, образования и здравоохранения, социальной стабильности и экономического роста нашли широчайшую поддержку. Америка изнывала от потребления и процветания. А что думала и чувст- вовала молодежь, составлявшая пятую часть населения страны? Вот несколько ответов. О чем они свидетельствуют? Жизнь чертовски бессмысленна. Люди тратят ее на то, что не доставляет им удовольствия. Все живут в одинаковых маленьких коробках. У них есть еще одна коробка на колесах... и этот проклятый телевизор... Я схожу с ума... Кому в этом стадообразном обществе повезло, чтобы пережить свою жизнь как приключение, и какой ум еще настолько свободен, чтобы обрести вдохновение в царстве всеобщей посредственности и подавления индивидуальности? Не знаю. Выходит, прав Достоевский, предсказывавший: «Наестся человек и тотчас скажет: "Ну вот, я наелся, что же делать дальше?"» В 1965 г. США развязали широкомасштабную войну против Северного Вьетнама. Она казалась приключением (джунгли, экзотика, острота опасности!), которого так недоставало молодым... Приключения для полумиллиона американских парней обернулись трагедией. Перепаханный бомбами Северный Вьетнам, выжженные напалмом джунгли Южного Вьетнама не собирались уступать. Тем более, что за их спиной стоял Советский Союз. Соединенные Штаты, применив во Вьетнаме все виды оружия (кроме ядерного), сбросив 8 млн. тонн бомб, отравив диоксином (вызывающим рак печени и генетические изменения) тысячи американских солдат и миллионы вьетнамцев, несли огромные потери. Тебе понятно, почему в конце 60-х студенты уклонялись от призыва в армию? Телевидение США раз за разом демонстрировало антивоенные марши на Вашингтон. В 1971 г. вся страна увидела миллионный марш. Ветераны вьетнамской войны швыряли к ступеням Капитолия свои награды за грязную войну. Только в столице арестовали 13 тысяч человек. К 1970 г. почти 80% американских вузов были охвачены студенческим движением протеста против войны и общества потребления. В мае в студенческом городке Кента национальная гвардия расстреляла студентов. С лета 1967 г. в США заговорили о «малой гражданской войне» — это восстали черные гетто Америки. В Детройте 20 тысяч национальных гвардейцев, десантники (прошедшие Вьетнам), танки, вертолеты целую неделю подавляли восстание черных американцев. В 1968 г. убиты: лидер негритянского движения М.Л.Кинг, брат Дж. Кеннеди — Роберт, выставивший свою кандидатуру на новых президентских выборах. Пока западный мир остывал от «горячего мая 68-го», советское руководство решило покончить с чехословацким экспериментом. Брежнев досадовал: «Я все время защищал Дубчека. Я все время говорил, что наш Саша — хороший товарищ! А он нас так подвел». Дубчек искал средний путь, балансируя между местными сталинистами-консерваторами и новыми реформаторами. Он жертвовал неугодными СССР людьми, маневрировал, притормаживал реформы, терял время. О. Шик в итоге понял: «Никакого третьего пути не существует. Это такой же нонсенс, тупиковый вариант, как и социализм. Третий путь ведет только в третий мир». Отбросив колебания, Дубчек назначил на 22 августа 1968 г. съезд КПЧ, на котором должно было состояться «прощание» с консерваторами. 20 августа в 23.00 полумиллионная армия стран-участниц Варшавского договора — СССР, Болгарии, Венгрии, ГДР, Польши — под командованием заместителя министра обороны СССР генерала И. Павловского вторглась в пределы Чехословакии. Руководство КПЧ расценило это «как попрание основных норм международного права». О реакции со стороны КПСС можно судить по статье в журнале «Коммунист» (1968, № 13, с. 21): Коммунистическая партия Советского Союза ... исходит из того, что судьба социалистических завоеваний чехословацкого народа, судьба Чехословакии, как социалистического государства, связана союзническими обязательствами с нашей страной и другими братскими странами. Это не только внутреннее дело КПЧ Это общее дело всего содружества стран социализма, всего коммунистического движения. Дубчек и члены правительства были захвачены советскими десантниками и доставлены в Москву на «переговоры». Улицы чехословацких городов покрылись лозунгами: «Ленин, проснись! Брежнев спятил!», «Иван, убирайся домой!», «США во Вьетнаме, СССР в Чехословакии». Собравшийся тайно съезд КПЧ поддержал руководство. На заседании Совета Безопасности ООН министр иностранных дел Чехословакии потребовал вывода войск. Однако Брежнев сохранял спокойствие. Президент США признал в ходе консультаций накануне вторжения, что Чехословакия — сфера влияния СССР, который здесь распоряжается в соответствии с Ялтинскими соглашениями. Брежнев втолковывал «чехам»: «Наши войска дошли до Эльбы, и там теперь наша граница, мы не двинемся отсюда. Рассчитывать вам не на что». Чехословацкое руководство, фактически содержавшееся под арестом в Москве, уступило: Дубчек обещал отказаться от решений последнего съезда, не допускать «антисоциалистических проявлений»; «чехословацкий вопрос» снимался с обсуждения в ООН, войска «временно» оставались. Весной 1969 г. под угрозой нового применения военной силы Дубчек ушел в отставку. Начались аресты и чистки. Югославия, Румыния, Китай и Албания расценили действия Советского Союза и других социалистических стран как позорнейший момент в истории революционного движения. Компартии Запада резко осудили оккупацию Чехословакии, включили в свои программы требования о вступлении их стран в НАТО и отказе от диктатуры пролетариата. В Европе, только что настаивавшей на разоружении, сокращении военных расходов и ликвидации американских баз, начался обратный процесс. Подумай над последствиями «интернациональной акции». 25 августа 1968 г. в столице Советского Союза семь человек вышли на Красную площадь, протестуя против советской оккупа- ции Чехословакии: К. Бабицкий, Л. Богораз-Даниэль, Н. Горбаневская, В.Делоне, В.Дремлюга, П.Литвинов, В.Файнберг... Они решили не оказывать сопротивления, а просто сели вокруг Лобного места, держа плакаты: «Руки прочь от ЧССР!», «За нашу и вашу свободу!», «Долой оккупантов...» «Прохожие в штатском» профессионально ликвидировали демонстрацию в течение нескольких минут. На суде прокурор особенно не витийствовал. Как всегда еще до суда все было решено: кому ссылка, кому тюрьма. Один из диссидентов так отвечал тем, кто осудил демонстрацию за бессмысленность: «Исходите из того, что правда нужна ради самой правды...; что достоинство человека не позволяет ему мириться со злом, даже если он бессилен это зло предотвратить. Семеро спасли честь советского народа». •ОБРАТИ ВНИМАНИЕ. Давно замечено: у оппозиции, ко- торая борется с правительством, всегда есть что-то схожее с ним. Вот и Дина Каминская, адвокат семерки, пишет в воспоминаниях: Иногда мне казалось, что некоторых из них слишком увлекает сам азарт политической борьбы. Недостаточно терпимы к мнениям и убеждениям других, [они] недостаточно бережно распоряжаются судьбами тех, кто им сочувствует. Они, конечно, очень достойные и мужественные люди, но мне не хотелось бы, чтобы они оказались у власти.